Между сушей и Луной

XVII Международный фестиваль театров кукол «Рязанские смотрины – 2019», завершившийся 18 сентября, стал своеобразным бенефисом режиссера Бориса Константинова: на фестивале можно было увидеть три его работы. И это объяснимо: в современном пространстве театров кукол Борис Константинов – один из интереснейших режиссеров. Что подтверждается и многочисленными наградами высшей пробы: «Золотыми масками» и «Золотым софитом». Сегодня Константинов – главный режиссер Государственного академического центрального театра кукол им. Образцова. Однако в афише «Смотрин» его имя оказалось рядом с Рязанью и Иркутском. А также с пятью континентами. И даже с одной Луной!

Продолжение. Начало в № 37Р от 26 сентября

Пока люди разных стран, языков и вероисповеданий отчаянно борются за место под Солнцем, «Рязанские смотрины» без единого выстрела отвоевали себе целый мир под Луной!

Еще до начала фестиваля в нашем городе высадился молодой кукольный десант из ЮАР, Португалии, Великобритании, Бразилии, Ирана, Японии, Австралии, США. Россию в этом интернациональном проекте Молодежной комиссии UNIMA представляла Екатерина Филиппова, актриса Рязанского театра кукол. И за несколько дней под руководством Бориса Константинова они сотворили кусочек настоящей Луны.

«Луна для всех одна» – спектакль, где можно вместе помолчать.

А можно и поговорить на разных языках. И тебя никто не переспросит и не потребует перевода: ведь добрый юмор и хорошая музыка понятны всем без исключения. Так же, как понятны чувства сотворчества, дружбы и общей страсти – страсти к театру кукол.

«Луна» Бориса Константинова – место, где можно дышать полной грудью (несмотря на отсутствие кислорода). «Утиная охота. Сны Зилова», спектакль, поставленный им в Иркутском театре кукол, рисует противоположное пространство: безвоздушное, тесное, заваленное бытовым хламом и ограниченное бетонными плитами типовых новостроек.

Главный герой Зилов словно задыхается: от собственного вранья, эгоизма, хамства. Поджав колени, пытается уместиться в крохотной кукольной кроватке. Точно так же, как пытается втиснуть свои душевные терзания в стандартные схемы человеческого поведения. Но все заканчивается очередным крахом…

Знаменитая пьеса Вампилова в трактовке Бориса Константинова превратилась в моноспектакль: в живом плане работает только исполнитель главной роли Роман Бучек.

Все его окружение: жена, любовницы, друзья, коллеги, начальство – куклы. И взгляд артиста никогда к ним не обращается.

Он смотрит только вперед и апеллирует только к зрительному залу, словно осознавая искусственность всех остальных персонажей и свое предельное одиночество в этом кукольном мире.

Наконец, еще одна премьера – «Пегий пес, бегущий краем моря» по повести Чингиза Айтматова – выпущена Борисом Константиновым на сцене Рязанского театра кукол.

Спектакль медитативный, гипнотизирующий. Артисты на сцене не играют, а словно совершают обряд камлания. Гулко звучит диджериду. Важно откликается шаманский бубен. Вздымаются к небу деревянные шесты, сталкиваются и распадаются, как морские волны. Из тонких палочек складываются куколки: хрупкие и беззащитные на фоне бушующих стихий. Вскипает суровое Охотское море, утробно «рычит» бухта Пегого пса. А люди – посредине. И они просят пощады, заклинают сушу и воду жить в мире и согласии. И сохранить жизнь маленькому мальчику Кириску, в котором заключено будущее целого народа – нивхов. Но закон суров: жизнь за жизнь. И уходят в морскую пучину старшие, приносят себя в жертву, чтобы юный охотник мог увидеть еще одно утро, прожить еще одну жизнь…

Все три постановки сделаны режиссером в соавторстве с художником Виктором Антоновым. С этим уникальным мастером, также неоднократным лауреатом «Золотой маски», Бориса Константинова связывает множество проектов. А с 2017 году они вместе являются руководителями мастерской режиссеров и художников-постановщиков театра кукол в ГИТИСе. О ценности такого творческого дуэта, а также о возможностях театра кукол, о суше и воде мы поговорили с Борисом КОНСТАНТИНОВЫМ во время фестиваля.

– Два мастера на курсе: режиссер и художник. Как делите студентов?

– Идет совместное обучение. Художники принимаются за актерство и режиссуру, режиссеры сочиняют и делают кукол. Шарлевильская модель кукольника, как я ее называю. Шарлевиль-Мезьер – небольшой городок на северо-востоке Франции. И там есть международная школа кукольного искусства, довольно известная в театральном мире. Однажды я принимал участие в ее дипломной комиссии. И, надо сказать, это совершенно особый подход. Мне очень понравилось, что в этой школе один и тот же человек сегодня может быть драматургом, завтра режиссером, послезавтра выйдет на сцену как актер. А потом и вовсе окажется, что он делает кукол. По-моему, кукольнику очень «идет» такая взаимозаменяемость.

– Борис, первый раз вы приехали в Рязань на «Смотрины» еще в 2013 году. Мы тогда тоже записывали интервью и это было буквально накануне вашего назначения главным режиссером Центрального театра кукол имени Образцова. Как прижились в Москве?

– Знаете, пугали меня Москвой. И я сам внутренне был насторожен, встревожен. Но Москва мне понравилось, не буду лукавить. Москва – это такое место, где каждый день нужно что-то доказывать. Она велика, там много умных, талантливых людей…

– …волнения происходят периодически, и ваш театр не исключение (летом нынешнего года в театре кукол им. Образцова разгорелся конфликт между коллективом и первым заместителем директора, – В.Н.)

– Да, не исключение. Но театр, как мне кажется, с честью справился с проблемами, не остановился, не развалился. Мой мэсседж при всех этих катаклизмах был однозначен: мы должны работать! Зритель не должен видеть театральную «кухню», он должен видеть спектакли. И желательно хорошие, честные.

– Переходя к спектаклям, давайте поговорим о премьере, которую вы выпустили на рязанской сцене. Как появилась идея обратиться к прозе Айтматова?

– У меня идет борьба с самим собой. Однажды в стенах нашего театра я услышал от уважаемого мной человека такую фразу, что театр кукол все-таки в большей степени развлекательный. Дескать, не надо глубоко копать, брать сложную драматургию. Нужно веселить. Так вот я категорически с этим не согласен. Весь мой опыт говорит об обратном. Поэтому я люблю работать с серьезными авторами. Например, с Чеховым («Палата № 9, люди и куклы»), Гоголем («По ту сторону Гоголя»). Театр кукол способен разрушать стереотипы. И классиков можно открывать заново, сняв, что называется, портрет со стены. Мой мастер Николай Петрович Наумов говорил так: «Можно все, а надо ли?». Имеется в виду, посредством кукол. Поэтому каждый раз надо находить объяснение, почему ты взял куклу.

Почему Чингиз Айтматов? Потому что я его очень люблю. И еще мне кажется, что он сегодня малочитаем молодым поколением. Именно эта его повесть «Пегий пес, бегущий краем моря» очень поэтична. А любое произведение, наполненное поэзией, всегда «склеивается» с театром кукол. Жанр спектакля обозначен как «кукольная притча»: постановке присуща некая иносказательность. Нам с Петровичем (художником Виктором Антоновым, – В.Н.) нужно было только решить, как делать воду. Мы категорически не хотели делать ее обычными способами: полиэтилен, ткань… И постепенно пришли к решению, что вода будет деревянная. Вода – деревянные палки. Они стали и энергией, и волной, и оружием, и продолжением руки кукольника.

Сочиняя спектакль, я думал избежать текста, попробовать все сделать посредством фактуры, кукол и пластики. Но когда начались репетиции, стало ясно, что слов не хватает. Мы ввели самый минимум для сюжетной связки. И оставили надежду на то, что это станет провокацией и вызовет желание прочесть произведение после просмотра (у тех, кто еще с ним не знаком).

– В спектакле четко обозначается противостояние суши и моря. Вы сами к какой стихии чувствуете большее притяжение?

– Наверное, я посередине. Очень люблю лес. Я вырос в маленьком поселке Жигалово Иркутской области. Поселок таежный, и до сих пор я безумно скучаю по лесу. Готов туда убежать хоть сейчас. Два года назад я десять дней прожил в зимовье в тайге. После Москвы почти оглох от тишины. Я сидел в этой глухой чаще и сочинял «Турандот» – спектакль, действие которого, кстати, тоже происходит на воде. Так что, может быть, я больше и водный... Тем более что детство прошло на берегу реки Лена.

– Для сибиряков вода – это всегда опасность.

– Вода – опасность для всех.

– Но все-таки в нашей полосе реки более спокойные, нежели у вас.

– Согласен. Но это и воспитывает. Это опасность, с которой ты имеешь дело с самого детства. Мы уходили на реку ранним утром и возвращались поздним вечером. И самое сложное было переплыть Лену. Течение сильное, и тебя постоянно сносит. Потом приходит осознание, что не надо сопротивляться: надо просто лечь на спину и потихоньку сплавляться по течению туда, где твой дом. Это были первые попытки у пацанов проверить, мужик ты или не мужик, переплывешь или нет. До сих пор помню свои детские ощущения: лежишь на спине, под тобой перекатываются сильные речные воды. И высоко в небе мерцают огромные яркие звезды. Те, которые зритель сейчас видит в спектакле «Пегий пес»… Все родом из детства.

Фото Андрея ПАВЛУШИНА

1 октября в Рязани стартовал уже ставший традиционным фестиваль-премия «Зеркало сцены». В этом году премия отмечает первый юбилей – пять лет. В течение недели высокое жюри, состоящее из критиков Москвы и Санкт-Петербурга, будет анализировать лучшие работы четырех театров нашего города. Церемония награждения состоится 6 октября в Рязанском театре драмы. Начало в 19:00.

Вера НОВИКОВА

читать весь номер