Падение дома Головлевых

2019 год объявлен в России Годом театра. Однако официальный старт торжественных мероприятий Минкультуры РФ решило провести досрочно. Единый день открытия Года театра состоится по всей стране сегодня, 13 декабря 2018 года. В нашем городе в честь этого события театры устроят настоящий марафон. Совпадение или нет, но все рязанские театры выбрали для этого показа спектакли по классическим, хрестоматийным произведениям. Театр кукол покажет «Женитьбу» по Гоголю («Новая» № 18Р от 17 мая с.г.), театр драмы – «Вишневый сад» по Чехову («Новая» № 47Р от 6 декабря с.г.), музыкальный театр порадует комедией «Труффальдино из Бергамо» по К. Гольдони. А театр на Соборной обращается к творчеству Салтыкова-Щедрина: премьерный спектакль «Господа Головлевы. Маменька» поставлен по пьесе Ярославы Пулинович, написанной по мотивам известного романа.

Перечень действующих лиц и исполнителей в этом спектакле занимает всю страницу программки и представлен как генеалогическое древо мелкопоместных дворян Головлевых. Старшее поколение: Арина Петровна (Марина Заланская) и Владимир Михайлович (Владимир Коняхин). Их дети: Анна (Екатерина Волкова), Степка (Константин Ретинский), Порфирий (Дмитрий Мазепа), Павел (Дмитрий Немочин). И внуки: Аннинька (Екатерина Вишневская), Любонька (Кристина Мазепа), Петр (Артем Трофимов).

Богатая фамилия, многочисленное потомство. Но по ходу развития событий зрителю остается лишь мысленно вычеркивать имена, наблюдая, как безжалостно и в каких тяжелых обстоятельствах исчезает этот большой род.

Истоки деградации и вымирания Салтыков-Щедрин ищет в семье. В семье, где было все: энергичность, предприимчивость, благосостояние – но не было естественной человеческой любви и уважения. Причины возникновения таких порочных отношений исследует в своей пьесе Ярослава Пулинович, называя ее «Господа Головлевы. Маменька» и выводя в качестве главной фигуры Арину Петровну.

За два с половиной часа сценического действия перед зрителем предстает история нескольких поколений. Такое уплотнение времени сказывается на качестве текста. Короткие картины стремительно сменяют друг друга, ключевые моменты обозначаются пунктирно. И это делает, действительно, непростой задачу артистов, которые должны «прожить» каждый эпизод и каждую судьбу.

По сравнению с первоисточником Пулинович отматывает «маховик времени» назад и начинает историю со свадьбы – события, которое, по сути, становится рождением госпожи Головлевой: сняв свадебную фату, невеста сразу же надевает повседневный меховой салоп. И вместо беззаботного медового месяца получает суровые трудовые будни. Поэтому следовать стереотипам и обвинять кого-то в этом спектакле очень трудно. Спасение разоренного поместья целиком ложится на плечи молодой жены. И каменное лицо невесты за свадебным столом говорит, что сама она не рада такой участи. «Досталась девице судьба!» – качают головами соседи-помещики – «свидетели защиты», понимающие, сколько тягот выпадет на долю женщины, вышедшей замуж за «дурачка»-Головлева.

Сам Головлев (особенно в исполнении обаятельного Владимира Коняхина) в спектакле представлен хоть и смешным, безвольным, но подкупающе милым мечтателем. Он пишет стихи, обдумывает благоустройство деревень «англицкими фонарями», искренне радуется рождению детей. А ближе к кончине предстает праведным мучеником… Но любовь его слаба. И даже она не в силах противостоять беспощадной тирании Арины Петровны. Муж, дети – все они для Головлевой бесправные крепостные.

Отправным моментом, объясняющим характер Головлевой, выглядит сцена «торгов» с Богородицей. «Помоги мне дельце выкрутить, а то по миру с дитем пойдем», – просит новоиспеченная помещица. Просит у Пресвятой Девы, но складывается ощущение, что слышит ее и откликается дьявол. Неуемная страсть к приумножению богатства становится единственной ее заботой, уничтожая все остальные чувства. Стяжательство ради стяжательства. «Сама не ест и нас впроголодь держит», – жалуются дети.

Не хватает в этом доме и пищи духовной. Здесь нет радости, искренности, живого общения. Все подчинено выгоде и прибыли. Оправдываясь и прикрываясь семьей, Арина Петровна лишь в конце жизни понимает, что все это время «убивалась над призраком». Выросшие в атмосфере жесткого самовластия дети предают и оставляют ее один за другим. Головлева повторяет трагический путь шекспировского короля Лира.

Первой – с заезжим корнетом (Николай Шишкин) – убегает дочь Анна. Вместе с ней из дома исчезает надежда: отвечая своей женской сущности, Анна еще пыталась примирить и объединить братьев. Последний гвоздь забивает любимый сын – Порфирий. Свое прозвище – Иудушка – герой Дмитрия Мазепы оправдывает до мельчайших деталей. Лицемерный, хищный, расточающий тошнотворный елей, в скупости он превосходит даже маменьку. «Вдруг выходит, что семьи-то именно у меня и нет!» – с ужасом прозревает Головлева, осознав свое одиночество.

Спектакль «Господа Головлевы. Маменька» поставлен режиссером Мариной Есениной в соавторстве с художником Татьяной Видановой. Это уже далеко не первая работа творческого дуэта. И, наблюдая эволюцию их совместных постановок, нельзя не отметить, насколько более лаконичным становится изобразительный язык.

Мобильные декорации: дощатые лавки, скамьи, щиты – легко перемещаются. Их подвижность отвечает и схематичному устройству самой пьесы. Сочетаясь всевозможными способами, деревянные конструкции обозначают разные места действия. А их грубая фактура лучше всяких слов характеризует образ жизни в поместье, где считается и пересчитывается каждая копейка. И, более того, эти некрашеные доски рождают у русского зрителя вполне определенные ассоциации: от наспех сколоченных свадебных столов до дешевой гробовины сельского погоста. Альфа и Омега жизненного пути…

Еще один элемент сценографии – высокий белый столп, возвышающийся над всей сценой. В нем читается и величественная колонна барской усадьбы – осколок некогда зажиточного дворянского рода. И побеленный камин – символ семейного очага. Однако в этой семье, обреченной на вымирание, он выглядит брошенным, одиноким. К печке все льнут в поисках хоть капли тепла. В ее пламени сгорают все благие устремления и мечты. В топку идут стихи Владимира Ивановича, неоплаченные счета за его легкомысленные прожекты, невыученные уроки Анны, ее слезные письма. В огне оказывается и сама Арина Петровна, вещающая оттуда как из преисподней.

И в определенный момент на белой поверхности печки появляется крест (художник по свету Георгий Горазеев) – тень от оконной рамы, знак грядущих несчастий.

…Семейная сага про господ Головлевых и сегодня, в наш прагматичный век, откровенно предостерегает от самоистребления. Поэтому потенциал спектакля, тем более в контексте Театра для детей и молодежи, безмерен. А в контексте нашего города примечательно появление имени Салтыкова-Щедрина в постоянном репертуаре рязанского театра. Появление пока единственное, но оттого особенно важное.

Фото Андрея ПАВЛУШИНА

Вера НОВИКОВА

читать весь номер