Видео как защита
– Что ты тут болтаешься, как г…о в проруби? – вопрошала моего одноклассника моя первая учительница много лет назад. Я, семилетняя, недоумевала, как учительница может говорить плохие слова.
– Это не дети, это и-ди-о-ты! Выродки из выродков! – кричала учительница математики в седьмом классе. К этому времени недоумения уже не осталось. Остались скука и тоска.
– Из таких, как вы, вырастут воры, убийцы и предатели Родины, – объясняли нам, восьмиклассницам, на педсовете после поднятого нами бунта.
Это все я помню дословно.
Иллюстрация: Петр Саруханов, «Новая»
«В нашей школе такого не было», – скажет большинство читателей. Или даже «В СССР такого не было». А в моей школе – было. В той школе, где я сейчас работаю, подобный стиль разговоров с учениками вообразить себе нельзя. А на тех видео, которые ученики по всей стране снимают на уроках, я по-прежнему узнаю учительниц, которые до сих пор снятся мне в нехороших снах: «Ты кто такой? Ты кто такой, я тебя спрашиваю?» – «Ты никто! Ноль! Предатель!»
Единственное различие между тем временем и нынешним – что у нас с одноклассниками не было смартфонов. И мы, конечно, не могли показать дома, что происходит в классе. А нашим рассказам взрослые не очень-то верили: «Учитель не мог так сказать», «Не выдумывай», «Значит – довели». Мы развлекались тем, что записывали самые красочные фразы на последних страницах тетрадей. Иногда дополнительно огребали за это, когда сдавали тетради на проверку.
Сегодняшние дети могут потихоньку достать смартфон и снять на уроке видео. И показать всей стране, что учитель говорит на уроке, как проводит классный час, как ведет индивидуальную «воспитательную» работу с учениками.
Иногда эти видео оказываются шоком для взрослых. Родители пишут жалобы в департаменты и министерства, образовательные власти устраивают проверки, учителей увольняют, директорам объявляют выговоры. Справедливость торжествует. Дети защищены от злых учителей.
Но торжествует ли?
Чтобы уважали
С начала года в интернете один за другим появилось несколько роликов, где учителя безобразно кричат на детей, а то и бьют их. Ролики эти вызвали большой общественный резонанс, некоторых учителей, ставших их «героями», уже уволили.
Фото: Алексей Шипов, "Коммерсантъ"
Ольга Казакова, председатель Комитета Госдумы по образованию, на днях предложила запретить видеосъемку в школе, чтобы защитить учителей. По ее словам, это предложение «родилось из обращения педагогов, которые говорят о том, что нужно заканчивать на уроках с видео- и фотосъемкой»: «Дети должны думать об уроках, нужно заниматься обучением. Дети не должны думать о том, когда они достанут телефон и начнут снимать какую-то ситуацию».
Неназванные педагоги пожаловались Казаковой, что дети специально провоцируют учителя, а потом снимают его на телефон, чтобы выставить его на публичное посмешище. «Конечно, это абсолютно негоже. Это недостойно вообще подхода к педагогам, к педагогическому труду. Издеваться и смеяться над педагогом нельзя», – прокомментировала это Ольга Казакова. А если дети этого не понимают, значит, надо сделать видеосъемку невозможной, и это будет способствовать тому, что дети и родители станут больше уважать учителей.
По ее словам, Госдума проработает поправки к Закону об образовании, запрещающие видеосъемку на уроках, а Министерство просвещения уже сейчас разрабатывает законопроект об особом статусе педагога.
Это оборотная сторона торжествующей справедливости. Учителя защищены от злых детей.
Но опять что-то не так.
Палка о двух концах
Я спросила своих коллег, что они думают по поводу этой инициативы.
КОММЕНТАРИИ УЧИТЕЛЕЙ
– Мне некомфортно, когда меня снимают без разрешения. Лучше это делать по договоренности, думаю. И учитель должен спрашивать разрешения, если снимает детей.
– Да это просто незаконно, если уж на то пошло. И неэтично.
– Законно, школа – общественное пространство, в нем можно.
– Проблема не в том, что снимают. Проблема в том, что сначала доводят до кондиции, пригодной для «сенсационной съемки», а потом уже жмут кнопку пуск. У нас в другой школе лет пять назад пятиклассники так довели неопытную учительницу. Хорошо, что она запомнила, кто снимал, с дитем поговорили и даже умудрились разойтись миром, до конца учебного года прожили без эксцессов. Но это редкость.
– Я не знаю, что хуже – орать на детей или снимать крик на видео. Что значит «довели»? Взрослый человек в роли учителя должен себя контролировать. Вот именно истерики себе учитель не может позволять. Истерика – это дома с мужем.
– У меня был недавно разговор с моими на эту тему. Включили диктофон на физике и записали учителя. Хотите, говорят, послушать, что он говорит на уроках? Я отказалась слушать и запретила им в будущем так делать. Это очень серьезный этический вопрос. Ничего особенного, конечно, он на уроках не говорит. Просто им кажется, что его объяснения малопонятны. Но сам способ получения и распространения информации меня возмутил. Любимые дети, родные… Но они глубоко не правы. И их надо воспитывать, учить цивилизованному поведению. Орущий учитель – это одна проблема. Тайная съемка на уроке – тоже проблема, этого делать нельзя. Только я не понимаю, почему это надо запрещать? Это и так запрещено: никто никого не имеет права снимать без спросу. Точка.
– Я вам всем сочувствую. Я обожала школу. А физичку, которая нас обзывала и била, суд лишил права работать в школе. Наша комсомольская ячейка встала насмерть. Учиться у нее не будем. Партком нас поддержал. Родители были на нашей стороне.
– На детей нельзя орать! Лучше бы такой закон приняли. Я думаю, что дети должны иметь возможность защищаться, если учитель ведет себя неподобающим образом. Нельзя снимать в частной жизни, а в общественной, когда твориться беззаконие, снимать нужно. Милиционер избивает задержанного на митинге, у него нужно спрашивать разрешения на съёмку?!
– В каждом отдельном случае очень важен контекст. Иногда это единственный способ защиты. Я согласна. Но бывают и другие случаи, когда дети допускают безобразия. И это тоже нельзя игнорировать. Я не считаю, что дети всегда правы по определению.
– Я за взаимный процесс. Надо разбираться в причинах. Бороться с буллингом с обеих сторон. Исключать его как явление.
– Снимать человека без разрешения ради шоу в «Тик-Токе» – это за гранью. Ни у кого никогда такого права не было. Я бы спросила тех, кто не видит ничего дурного в этом, понравилось бы им, если бы учитель начал снимать их не самые удачные выступления у доски на видео, а потом выложил бы это в сеть? А что? Школа – общественное место, и если можно одному, то можно и всем остальным.
– Закон один для всех. Детей тайком мы не снимаем? Их безобразия не выкладываем в публичное пространство? Это уголовно наказуемо. Так почему же детям можно? Еще раз: я не оправдываю насильственные методы учителей, их сквернословие и прочее. Есть много законных способов остановить беспредел. И их надо детям разъяснять. Все должно быть цивилизованно. Каждый должен знать свои права и уважать права другого.
Культура насилия
Лет десять назад мне уже приходилось изучать для одной статьи видеоролики, снятые учениками на уроках, – там, где учителя бьют детей, кричат на них, а то и вовсе пускаются с ними в рукопашный бой. Как правило, везде схема была одной и той же: дети провоцируют учителя (то ли для проверки границ дозволенного, то ли ради развлечения), учитель реагирует на провокацию непрофессионально: эмоциональным взрывом, оскорблениями и насилием.
Учитель – профессия не особенно престижная, с одной стороны, а с другой – массовая; невозможно ожидать, что все учителя в этих условиях окажутся высокими профессионалами, которых отличают выдающиеся душевные качества. Вузовская подготовка и последующие курсы повышения квалификации сосредоточены на предмете, методике преподавания, требованиях ФГОС, на чем угодно, кроме повседневно необходимого учителю умения справляться с проблемным поведением учеников и разрешать конфликты в классе без физического и психического насилия (применение которого в школе однозначно запрещено Законом об образовании).
Учителя по старинке пользуются насилием: унизить проблемного ученика, оскорбить, припугнуть, наказать. Иногда даже видно, как учитель упивается властью над притихшим классом или стоящим перед ним школьником, как дает волю своему барственному гневу: ты кто такой, а? ты кто вообще такой?
Когда смотришь такие видео, кажется, что учителя давно разучились по-человечески разговаривать с детьми. Что еще страшнее – родители нередко такие методы воспитания поддерживают: дети сами виноваты, довели учителя. А так-то учитель хороший, сильный предметник. Это часть общей культуры насилия, в которой мы существуем, – в которой любые конфликты разрешаются силой, а жертва всегда сама виновата. Чаще всего культурой насилия пропитаны именно государственные учреждения: школа, армия, психбольница, детдом, интернаты для инвалидов, тюрьма – именно там порядок чаще всего поддерживается с помощью наказания и насилия.
Любая работа с людьми предполагает конфликты. Но за постсоветское время мы почти отвыкли от гавкающих на нас продавцов или банковских операционисток, мы не можем представить себе, чтобы на нас орали преподаватели онлайн-курсов, которые мы покупаем, или бортпроводницы в самолетах. Значит ли это, что взрослые не доводят продавцов, банковских служащих или бортпроводниц? Доводят, и еще как. Но в мире давно существуют способы справляться с провокациями и разрешать конфликты мирным путем. Только до массовой школы они все никак не доберутся – так же, как они не могут добраться до других государственных учреждений. Может быть, потому, что они требуют радикальных общественных изменений, причем с вектором, совершенно противоположным нынешнему: недаром именно в девяностые годы появилось немало гуманистически ориентированных школ, где орать на детей не было принято; в одной из них я работаю.
Фото: Эмин Джафаров, "Коммерсантъ"
Проблемное детское поведение – обычное условие учительского труда. Но учителя надо учить, как с ним справляться. Ему нужна поддержка школьного психолога, классного руководителя, администрации.
Нужны пособия, которые расскажут учителю, как вести себя в трудных ситуациях, нужны тренинги. Нужны общие школьные правила разрешения конфликтов и общешкольная антибуллинговая политика, которая защищает и ученика, и учителя. Могут помочь школьные службы примирения, школьные омбудсмены, неформальные школьные советы учащихся, конфликтные комиссии. Но налаживать это все – долго и трудно, а запретить что-нибудь – это быстро и просто.
Однако уважение детей и родителей нельзя заслужить запретами. Уважать будут не того учителя, чей непрофессионализм запрещено снимать, а того, который ведет себя профессионально.
Наконец, если единственный способ защититься от оскорблений и унижений для ребенка – это снять на видео беснующегося учителя и выложить ролик в Сеть, – то, значит, школа нарушает закон, а родители закрывают на это глаза. Иной раз дети вообще не знают, что именно они должны сделать, если учитель их оскорбляет: никому не пришло в голову им это объяснить. И вместо того, чтобы пойти со своей проблемой к родителям, классному руководителю, директору – они выкладывают видео на всеобщее обозрение. То ли с ними никто никогда не говорил по-человечески, то ли они не ждут от взрослых никакой помощи.
Впрочем, и взрослые часто предпочитают в случае конфликта с учителем не идти к завучу или директору, а писать темпераментные посты в соцсетях и требовать максимального перепоста.
Надо бы и взрослым, наверное, запретить писать об учителях в соцсетях. Можно еще запретить их обсуждать в школьных чатах. А можно вообще запретить их обсуждать, даже вслух при личной встрече. Правда, неизвестно, кто и как это будет контролировать и как будут наказывать нарушителей.
Впрочем, пенять на зеркало – это уже что-то вроде национальной традиции. Важно не выносить сор из избы, а заметать его под ковер, добиваться не того, чтобы учителя не орали на детей, а того, чтобы об этом никто не узнал. Это, разумеется, поднимет престиж учительской профессии до небывалых высот.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
«Больно за русского учителя, стыдно за управленцев»
Подписывайтесь на телегу «Новой», чтобы наши новости сами находили вас