«В пять утра я вызвала такси, схватила шестерых сонных детей и помчалась на родину. В одной машине не уместились, пришлось брать две. Двое старших детей остались под Тулой собрать посуду и кое-какую технику. Ехали в небольшой дом к родителям, можно сказать, в никуда, но так было лучше, чем ходить в синяках и трястись ночами в ожидании побоев», – вспоминает события двухгодичной давности Наталья Шнякина из села Октябрьское Пронского района.

У женщины не сложилось со спутниками жизни: первый муж пил, второй сначала показался надежным и галантным ухажером, потом начал бить. Своего дома нет, накоплений тоже, куда бежать? Но страх за себя и детей перевесил остальные доводы, и у нее все получилось. Скоро они переедут в свое жилье. Пока, правда, в бывшем музее.


Фото: ryazpressa.ru

«Мама, ты у нас лучшая!»

У Натальи открытый профиль во «ВКонтакте». Он заполнен снимками детей. Вот старшая дочь Виолетта – стройная красавица в свадебном платье, вот сын помладше, Всеволод – «умненький и надежный, в Новомичуринске учится», но чаще – младшие погодки: Кирилл, Злата, Владлена, Есения, Ульяна, Глеб. Выпускные из детского сада, выпускные из четвертого класса, поездка в Рязанский кремль и Лесопарк, дни рождения. Вот – зимние «покатушки» с горки.

– Если бы кто-то мне, двадцатилетней, сказал, что у меня будет столько детей, я бы рассмеялась и покрутила пальцем у виска. А теперь не понимаю, как без них. Пусто. Наступила хорошая погода, и они все гуляют, а я оглядываюсь: где ребята, чем заняты? – смеется Наталья.

Она видит сильные и слабые стороны каждого, но про всех без исключения говорит: «Они у меня хорошие!» В учебе старательные, неконфликтные, ни в детском саду, ни в школе на них жалоб не поступало. В какой-то не слишком удачный день она дала слабину и попросила у них прощения: мол, не могу купить вам брендовую одежду и каждому по айфону, так Всеволод даже обиделся: «Мама, ты что?! Ничего нам этого не надо, ты нас растишь и воспитываешь, а потом уж мы сами тебе поможем. Ты у нас лучшая!».

Если бы не он, Наталья сама не знает, как бы все сложилось. Подозревает, что либо муж мог бы ее убить, либо сын начал ее защищать, и тогда одному Богу известно, чем бы все закончилось.

Жестокие побои и чужой уклад

Первый муж увез Наталью в Калужскую область. Там родились старшие, но жизнь не сложилась: супруг пил, с детьми не помогал. Наталья вышла из декрета и устроилась дояркой. Муж уехал, а она осталась. Там и познакомилась с Иваном – романтичным щедрым красавцем цыганской национальности. Он был хорош собой и уверенно говорил о будущей жизни. Совместной.

Два года они прожили спокойной семейной жизнью, родились погодки. Иван периодически шабашил, своих детей любил, старших никогда не обижал. Но Наталья уже почувствовала себя неуютно: уклад жизни был чужим, непонятным. Иван почти всегда разговаривал и по телефону, и при встречах с родственниками на родном языке, которого она не понимала. Потом стала немного понимать смысл и ничего хорошего из невольно подслушанных разговоров не вынесла. Русскую жену ромалы считали чем-то вроде досадной неприятности. Недоразумением. То ли из-за солидарности с родней, то ли почувствовав абсолютную власть над женой и ее беспомощность, он впервые ее ударил. При всех.

– Мы были на свадьбе у его родственников. На мне была приличная юбка ниже колен, а нужна была очень длинная, в пол. Иногда я спокойно ходила в брюках, иногда в юбке покороче, но на свадьбе присутствовали цыгане не только из рода, а чужие, поэтому я должна была быть одета подобающим образом. Иван счел мою одежду позором, развернулся и с размаху ударил меня. На мою сторону никто не встал, его никто не осудил. Это было в порядке вещей, – рассказывает Наталья. – Женщина у них – не человек.

Все старики – люди исключительно уважаемые, дети возведены чуть ли не в культ: трогать их нельзя, ругать тоже. Женщина должна рожать и добывать деньги любым способом: гадать, наниматься на тяжелую работу, хоть воровать, но приносить деньги. Есть исключения, со временем все больше: одни официально устраиваются на работу, другие получают образование, но в основном устои не меняются. По словам Натальи, она даже в курсе истории, когда на свадьбе убили невесту – она собиралась выйти замуж, не будучи девушкой. Проверкой невинности по-прежнему занимаются прямо на свадьбе старейшие женщины.

Совсем скоро Иван начал бить Наталью за любую «провинность»: не вовремя подала телефон, не сразу нашла в записной книжке нужный номер по его требованию, отвлеклась на детей во время разговора. Она все еще надеялась, что все образуется, ведь трезвым ее Иван был по-прежнему любящим и спокойным, распускал руки только когда выпивал. А пил он пару дней раз в три-четыре месяца. Потом все чаще и чаще. Однажды выпивал на кухне, потом подошел к спящей под светлым одеялом дочери и заорал: «Что за пена у тебя валяется?» Это была первая галлюцинация в пьяном угаре.

К тому времени они жили уже в Тульской области – Иван всегда стремился быть поближе к родне. Жили в деревне. Своих денег у Натальи сначала не было, да и без его ведома она не имела права сходить в магазин или аптеку за какими-то «женскими секретами». Поэтому дети продолжали появляться на свет. Иван их никогда не трогал, но они становились невольными свидетелями сцен, в которых папа бьет маму. Она неоднократно вызывала полицию, и его даже задерживали на сутки, но возвращался еще злей, чем прежде. Правда, чаще Ивана никуда не забирали, а просто «грозили пальцем», беседовав почти по-дружески.

– Когда он выпивал, становился невыносимым. С ним нужно было сидеть, слушать или просто присутствовать. Он мог разговаривать по телефону, смотреть телевизор, но я должна была сидеть рядом и не имела права пойти спать. Однажды он ударил меня за то, что я отошла успокоить заплакавшую дочку. Этот случай стал последним. Вернее, предпоследним, – уточняет она.

В ту ночь Иван сорвался, схватил ключи от машины и поехал к родне. Он часто ездил пьяным за рулем, правда, поселковыми дорогами и полями. «Если ты сейчас уедешь, мы уйдем!» – пригрозила она. Он ответил: «Да куда ты денешься!» И уехал. А Наталье вспомнилось, как 14-летний Всеволод, став свидетелем очередных побоев, пригрозил вырасти, стать сильным и дать сдачи за маму. Она по-настоящему испугалась за сына и за всех своих детей, за себя. Она очень четко осознала, что любой удар может стать последним. Наталья разбудила детей, и они съехали с этой квартиры. Дирекция школы, в которой дети были на хорошем счету, помогла Наталье снять жилье неподалеку от учебного заведения. Они стали понемногу обживаться, снова покупать посуду и другие предметы первой необходимости, но тут наступила пандемия.

Семья оказалась взаперти в двухкомнатной квартире.

Дом-музей для большой семьи

– О социальной поддержке нуждающихся в Тульской области можно говорить бесконечно. Нам по первой просьбе предоставили планшет для удаленной учебы, потому что у нас не было возможности купить. Выдали помощь продуктами и бытовой химией – мы с сыном еле коробку на свой этаж заволокли. Все это несмотря на то, что семья не была прописана в регионе, но дети там учились, поэтому считались своими. В чате многодетных мамочек постоянно говорили о помощи ко всем праздникам, к 1 сентября, порой и просто так: то молочка, то еще что. Но остаться там нам было не суждено, – вздыхает собеседница.

Когда пандемия пошла на спад, люди смогли свободно передвигаться по городу, Наталья вышла в магазин. Вернулась, не закрыла за собой дверь, оборачивается – в нее входит Иван. Он с размаху ударил ее со словами: «Ты так и не вернулась?! Не жить тебе здесь. Либо со мной, либо никак». До утра он «учил жену жизни», потом ушел. Наталья снова собрала детей, вызвала две машины такси и отправилась домой, в Октябрьское.

На тот момент младшему сыну Глебу едва исполнилось несколько месяцев. Старшие на время остались под Тулой, чтобы собрать вещи, потом тоже приехали к бабушке с дедушкой. Какое-то время одиннадцать человек прожили под одной крышей, потом Наталья сняла квартиру. Многодетным сдают неохотно, но ей повезло. Живется трудно, только Наталья старается об этом не думать: входит в родительские комитеты, по многим вопросам занимает активную жизненную позицию. Ездит в Рязань к Виолетте, которая нашла надежного парня и вышла замуж. Ни разу не пожалела ни о появлении стольких детей, ни о побеге от супруга.

– В какой-то момент я поняла, что лучше не будет, только хуже. Еще побоялась, что детей у меня просто заберут, ведь у цыган нет чужих детей, не бывает оставленных в роддоме. Его родня просила меня не уходить от Ивана, мол, они за ним присмотрят, не позволят больше напиваться и распускать руки, да я не поверила. И так слишком долго верила. Нельзя терпеть оплеухи и побои. Ударил раз, другой, третий – всю жизнь бить будет, никогда не остановится, – считает Наталья. – И надо понимать, что не должно существовать понятия «бьет за дело», никто никого бить вообще не имеет права.

Иван больше года назад умер. Видимо, организм здорового мужчины не вынес такого количества алкоголя. Звучит страшно, но дети восприняли новость без слез.

Наталья не ждала больше никаких особых изменений в жизни, но 1 июня на нее «свалилась» целая трехкомнатная квартира. Правда, в помещении бывшего музея. Из него уже вывезли ненужный хлам, глава Октябрьского сельского поселения Сергей Серегин пообещал восстановить в помещении водо- и газоснабжение, найти возможность помочь с ремонтом. Другого социального жилья в округе просто нет и не предвидится.


На втором этаже - окна новой квартиры Шнякиных

У многодетной мамы осталась еще одна мечта. Ей очень обидно, что пока не смогла реализовать себя в профессиональном плане, некогда было. Детей она очень любит и уверена, что родители должны помогать детям до конца своих дней, но все же состоящая из одной стирки и готовки жизнь немного надоела. Да и директор местной школы уже намекнул, что вскоре может освободиться одно место в педсоставе.

– Представляете, у меня же неоконченное высшее, на физмате недоучилась. Пора наверстать упущенное, – размышляет она.

Смерть от рук любимого мужчины

На тему семейного насилия в Рязани впервые заговорили осенью 2019 года, когда избитая супруга священнослужителя Любовь Покровская «осмелилась» обратиться к журналистам. Она рассказала историю унижений, избиений, а также своего невероятного терпения – из-за переживаний за своих четверых детей. После этого случая Любовь ушла от супруга, потом вернулась, снова уходила и возвращалась. Нет своего жилья, инвалидность, невозможность заработать даже просто на жизнь, не говоря о съемной квартире, – самые распространенные причины долготерпения и надежд на лучшее, а также смиренного ожидания… чего?

15 января 2021 года Алексей Шепляков убил супругу – 33-летнюю журналистку, мать двоих детей Жанну Шеплякову. К тому моменту она уже понимала, что живет с насильником и тираном, успела разойтись с ним и подать на развод. Его такой поворот категорически не устроил, мужчина ворвался к ней в квартиру, схватился за нож и убил. Потому что «собственность», по мнению насильников, не имеет права решать, разводиться или нет, она вообще ни на что не имеет права. За убийство супруги он получил семь лет заключения в колонии строгого режима, но все же это семь лет – жизни. Вернуть к жизни Жанну уже невозможно.

В 2017 году муж вывез в лес и отрубил руки Маргарите Грачевой из Подмосковья – он подозревал ее в изменах, потом решил «наказать» за желание развестись. Грачев и прежде «репетировал»: вывозил в лес и угрожал ножом. Женщина писала заявление в полицию, но это не помогло. Участковый просто посоветовал ему «так больше не делать». Грачева осудили на 14 лет колонии, но не за издевательства с особой жестокостью, а только потому, что удалось доказать факт похищения человека против его воли.

В 2019 году муж откусил ухо и выдавил глаз Марине Скорплюк (семья жила в Краснодаре, – Е.В.). Ее «вина» была в том, что родила четверых сыновей, а пятой на свет появилась девочка. «Это точно не от меня», – заявил муж и не успокоился даже после подтвердившего родство анализа ДНК. Когда муж начал жестоко бить Марину, она обращалась в психиатрическую больницу, на горячую линию помощи семьям, в кризисный центр – не помог никто. Сейчас ей восстановили ухо и подобрали протез глаза, насильник отправился в колонию всего на пять лет. Скоро он выйдет на свободу.

Ежегодно 66% женщин, погибших насильственной смертью, умирают от рук близких – мужей, любимых мужчин. В цифрах это 12 209 из 18 547 убитых с 2011 по 2019 год. В 2020-м, во время первой волны пандемии, количество случаев насилия в семьях увеличилось в 2,5 раза: в марте криков о помощи на горячие линии и НКО по защите прав женщин было зафиксировано более шести тысяч, в апреле уже 13 тысяч обращений. После освобождения граждан «из заточения» в своих квартирах количество обращений пошло на спад. И все равно подобных обращений – тысячи.

…Оглядываясь на свою прошлую жизнь, Наталья рассуждает: лучше как угодно и где угодно, только не рядом с пьющим и распускающим руки мужем. Лишь бы была крыша над головой, и дети от страха не вздрагивали по ночам.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

10 лет ожидания и потеря ребенка после родов: история из перинатального центра 

Подписывайтесь на телегу «Новой», чтобы наши новости сами находили вас