Как корабль назовешь, так он и поплывет. В случае с постановкой Рязанского театра кукол «…и наказанiе» все сработало с точностью до наоборот. Наказание обернулось счастьем. В этом сезоне спектаклю – десять лет. За это время он прошел через огонь зрительской любви, воду всех выплаканных и еле сдерживаемых слез и даже медные трубы: в 2014 году работа выдвигалась на премию «Золотая маска» по пяти номинациям. Помимо этого, спектакль пережил и смену исполнителей нескольких ролей. Но каждый раз, как птица Феникс, возрождался, чтобы гореть еще ярче.

Солидный возраст располагает к размышлениям, и нашими собеседниками стали…

…Василий УТОЧКИН, бессменный исполнитель роли Родиона Раскольникова.

– Давайте вспомним события десятилетней давности, расскажите, как готовились к роли? Как оправдывали своего героя?

– Это была не столько подготовка, сколько формирование себя как артиста, с помощью персонажа. Здесь ключевую роль сыграл режиссер Олег Олегович Жюгжда. Задачи, которые он ставил, помогали преодолевать мои внутренние барьеры, нарабатывать и развивать навыки, расти вместе с образом Родиона. По большей части вся его история – это не оправдание поступка, а исследование. Выявление причинно-следственной связи. Мне не надо оправдывать героя, мне надо понять исток произошедшего. Найти то, что ищет Достоевский, Чехов, Гоголь, Толстой, – вся великая литература. Поиск в человеке человеческого. Человечность или ее отсутствие – вот отправная точка мотивации любого персонажа. За десять лет существования спектакля открыто и познано много смыслов. Но все это работает на один важнейший контекст – на воспитание любви и благодарности за то, что тебе даровано такое чудо как жизнь.

– Спектакль и ваша в нем работа были номинированы на «Золотую маску». Чем явилось это событие в жизни? После показа в Москве что осталось в памяти, спустя годы?

– По большому счету, это был серьезный опыт. И, как всегда случается, он приходит в твою жизнь, не спрашивая разрешения, не разбираясь в том, готов ты или нет. Чудо свершилось и дальше надо жить с этим фактом. В архивах памяти осталось удивительное старинное здание, где мы играли спектакль, и невероятная благодарность за шанс, который выпал на моем еще только начинающемся пути. Тогда он казался маленькой неясной тропинкой, а сегодня превратился в красивый Невский проспект, конца которому не видно.

– С ролью Раскольникова вы живете уже десять лет. Пускаете ли его к себе «в голову» или стараетесь держать на расстоянии?

– У Родиона Романовича есть только один способ попасть ко мне в голову – когда в афише появляется спектакль «…и наказанiе». Два с половиной часа – это тайминг его жизни, его решений, любви и страхов. Актер интересен тем, что умеет балансировать на грани игры и реальности. На время действия артист превращается в придворного шута-сталкера: королем является зритель, а шут – проводником в мир персонажа. Прекрасно, когда в образе нет ничего лишнего, это простая магия завораживает.

– Как готовитесь к выходу на сцену? Требует ли эта роль особого настроя? Какой момент спектакля для вас самый тяжелый?

– Некие ритуалы имеют место быть. Проверить и заготовить тот мир, в который тебе сегодня вечером предстоит погрузиться, – это как волшебная мантра, навигатор, построивший верный маршрут по закоулкам истории. Никакого особенного настроя не требуется. Нужно просто понимать, что происходит с твоим героем, видеть и откликаться на обстоятельства, в которые он попадает. Я не ощущаю тяжести какого-то определенного момента, поскольку есть конкретная ткань спектакля и, существуя в ней, невозможно воспринимать ее отдельно, тяжелыми или легкими отрезками. Она является непрерывной цепочкой, чередой событий, выстраивающихся в одно гармоничное полотно истории.

– Знаю, вы любите Санкт-Петербург. Чем привлекает этого город в контексте нашей темы?

– Мы с Иришкой, моей женой, довольно часто бываем в Петербурге и не раз гуляли по местам из романа. Этот город как магическое место силы. Кажется, что красота застыла на пороге вечности. В темных водах Невы отражается твоя суть, натура, как сказал бы Федор Михайлович. Добро пожаловать в питерский колодец своей души, такой, какая она есть.

…Ольга ЕГОРОВА, для которой «...и наказанiе» только начинается: дебют актрисы в роли Катерины Ивановны состоялся 21 марта.

– Предположу, что изначально вы наверняка смотрели спектакль как зритель. Какое он произвел впечатление?

– Первое впечатление от спектакля помню отчетливо. Он буквально перевернул сознание: громоздкое, невнятное наследие школьной программы, осевшее запутанным комом где-то в памяти, превратилось в ясную историю, прошедшую через сердце. Меня поразило все: композиция, оформление, яркие работы артистов, решения сцен через игру теней, красивые голоса, сливающиеся в нежный, наполненный трагической тоской мотив.... И, конечно, куклы: бесправный маленький «человечек» в руках всемогущего кукловода! Интересно было отметить и единообразность внешнего вида марионетки и актера. Мне казалось, что спектакля лучше я не видела!

– Примеряли ли какие-то роли на себя?

– Когда видишь что-то вдохновляющее, всегда возникает желание быть хоть сколько-нибудь причастным. В глубине души я робко примеряла на себя роль Сони Мармеладовой: тогда она мне была ближе и понятнее всех остальных героинь. Но, как говорится, всему свое время. Мы взрослеем, приобретаем жизненный опыт. И он дарит нам более разнообразную палитру восприятия и выражения, меняет наш взгляд на окружающую действительность. Тот факт, что сейчас я неожиданно получила роль Катерины Ивановны, кажется неслучайной случайностью. Эта героиня вызывает во мне безусловное уважение и сочувствие. Я полностью оправдываю и понимаю ее. Это сильная женщина с драматической биографией, способная на решительные поступки. Она глубока и многогранна, играть ее интересно, и мой нынешний опыт позволяет сделать образ объемнее.

– Как происходил ввод в спектакль?

– Конечно, это сильно отличается от работы над ролью в процессе создания спектакля. Похоже на отчаянный прыжок с разбега в неизвестную тебе реку. Приятно, что в этом плавании тебя опекают отзывчивые и терпеливые коллеги, которые держат каркас спектакля, подсказывают и направляют.

…Олег ЖЮГЖДА, режиссер и автор инсценировки.

– Как, на ваш взгляд, спектакль изменился за десять лет?

– Уже легенды ходят или это анекдот такой, будто я выбрал название «…и наказанiе» для того, чтобы театр не согласился на постановку. Но, как всегда получается в таких случаях, театр дал добро, и мне пришлось браться за Федора Михайловича. За десять лет сменились исполнители нескольких ролей, и каждый раз это было очень волнительно. Честно говоря, после первой смены я думал, что спектакль в принципе долго не продержится. По большому счету он изначально ставился не как кассовый, но, наверное, вложенная в него энергия дала свои плоды. С течением времени, с каждым новым вводом постановка стала ощутимо меняться. Благо, перемены не коснулись Раскольникова и, я надеюсь, никогда не коснутся. Повторить такое попадание артиста в роль практически невозможно.

– Если бы сейчас можно было вернуться в момент начала, стали бы что-либо менять?

– Трудно сказать, возможно, чуть-чуть скорректировал бы соотношение кукол и актеров, увеличил размер кукол буквально на несколько сантиметров. Хотя это все относительно. Вообще, за годы своего существования спектакль настолько устоялся, что в плотную ткань мизансцен очень трудно что-то добавить. Спектакль получился живой, дышащий, и это главное счастье.

Фото: rznpuppet.ru

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«…и наказанiе»

Как снять спектакль