Процесс больше напоминает реалити-шоу

В Пресненском районном суде Москвы возобновились слушания резонансного уголовного дела Михаила Ефремова. Актера 11 августа госпитализировали из зала суда, где должно было проходить заседание по делу о ДТП. Заседание пришлось отложить. На следующий день у него диагностировали инсульт, 15 августа выписали из больницы.

18 августа Пресненский районный суд Москвы приступил к допросу потерпевших по делу о смертельном ДТП с участием актера Михаила Ефремова. Напомним, вечером 8 июня на Садовом кольце Ефремов за рулем Jeep Grand Cherokee выехал на встречную полосу и столкнулся с ВИС-234900. В результате ДТП водитель легкового фургона, уроженец села Кузьминское Рыбновского района Рязанской области Сергей Захаров, работавший в компании по доставке еды, получил несколько переломов, закрытую черепно-мозговую травму и сочетанную травму головы. Утром 9 июня стало известно, что он скончался в больнице («Новая» № 22Р от 11.06 с.г.). Ефремов находится под домашним арестом, ему грозит от 5 до 12 лет колонии.

Сергей Аверцев

Потерпевшими по делу признаны вдова, брат и младший сын Захарова. Их представляет адвокат Александр Добровинский. Интересы четвертого потерпевшего – старшего сына от первого брака Сергея Захарова – Виталия представляет руководитель рязанской правозащитной компании «Результат» Сергей Аверцев.

Виталий Захаров

Ранее рязанский юрист с Виталием Захаровым составили («Новая» № 31Р от 13.08 с.г.) иск к актеру о возмещении морального вреда на 6,5 млн рублей. С начала этой недели Аверцев находится на слушаниях по делу Ефремова, но нашел время и ответил на вопросы «Новой».

– Сергей, в двух словах о вашем участии в столь громком процессе.

– Правозащитная компания «Результат» представляет интересы старшего сына погибшего – Виталия Захарова. На сегодняшний день непосредственно я принимаю участие во всех судебных заседаниях.

– Вопрос, интересующий всех наиболее сильно: уже можно делать выводы – виновен ли Михаил Ефремов?

– Разбирательство не закончено, защита еще даже не начинала выступать. Но вместе со множеством доказательств различного рода в ходе слушаний два свидетеля очень четко показали, что видели, как Михаилу Ефремову помогали выйти из-за руля непосредственно после столкновения. Они подтвердили свои показания и заявили, что ошибаться не могут. При таких обстоятельствах говорить о невиновности Ефремова – означает обвинять этих людей в даче заведомо ложных показаний.

– А как тогда вы можете прокомментировать высказывание Эльмана Пашаева, защитника Михаила Ефремова, о невиновности Ефремова и о каком-то загадочном козыре, доказывающем ту самую невиновность?

– Господин Пашаев наговорил уже столько вещей, не соответствующих действительности (в том числе и в адрес моего доверителя), что относиться всерьез к его словам я не могу.

– Вы были в суде, когда Ефремова забрала скорая?

– Да, я находился в здании Пресненского суда. Как только Ефремова привезли к зданию, господин Добровинский сообщил нам о том, что к актеру вчера дважды вызывали врачей, но те не стали его госпитализировать. Я тут же высказал предположение, что сейчас Ефремова заведут в здание суда, приедет скорая и увезет его в больницу.

– То есть вы считаете поведение актера симуляцией?

– Ни в коем случае. Этим пусть занимаются врачи. Я лишь могу сказать, что эта ситуация может стать причиной некого смягчения наказания. Мы же желаем Михаилу Олеговичу здоровья. И твердой памяти.

– Что скажете о судебном процессе? Насколько он отличается от обычных?

– Процесс больше напоминает реалити-шоу, чем судебное разбирательство. Адвокаты не только на подходе к суду, но и в зале больше заняты собой, нежели процессом. Постоянная пикировка, пререкания и игра на публику отнимает очень много времени и отвлекает от сути дела. Что же в плане организации, то ежедневные слушания – это не то что редкость, а можно даже сказать – экзотика. Они, безусловно, помогают провести процесс как можно быстрее. Однако для тех, кто живет в Рязани, подобный график вызывает некоторые сложности, и жители столицы имеют преимущество. Но этого не избежать.

– Не могу не спросить об иске о компенсации морального вреда. Вы на самом деле рассчитываете получить шесть с половиной миллионов?

– Я считаю эти требования честными. И я специально принял решение предоставить наш иск на ознакомление всем желающим, чтобы людям было понятно, что и почему мы требуем. Какой только информации раньше не было в прессе – фигурировали цифры в 20, 50 миллионов… Наша позиция подробно изложена в иске. И несмотря на то, что такую сумму в качестве компенсации морального вреда еще не присуждали в нашей стране, я искренне верю в то, что суд удовлетворит наши требования. Ибо эти требования и разумны, и справедливы. А положительная тенденция в судебной практике по рассмотрению компенсации морального вреда уже наметилась.

– Какое наказание вы считаете справедливым? Адвокат других потерпевших Добровинский постоянно говорит, что поддержит мнение обвинителя (прокурора). Вы с ним согласны?

– Здесь я не могу согласиться с коллегой. Как можно поддержать мнение, которое еще неизвестно? А если прокурор попросит условного срока? В этом случае мы не согласимся. И, несмотря на то, что мнение о справедливом наказании у нас уже сложилось, я все же воздержусь от высказываний об этом до выступления защиты.

– Какая из задач для вас первостепенна – добиться наказания для Ефремова или получить компенсацию морального ущерба?

– Обе. Получить компенсацию морального ущерба не значит простить Ефремова. И наоборот – добиться справедливого наказания не значит отказаться от компенсации морального вреда. Моя задача добиться справедливости в каждом вопросе.

Алексей ФРОЛОВ

читать весь номер