На фоне того, что творится на нынешнем российском ТВ, любой нормальный человек, хорошим русским языком говорящий о простых и понятных вещах, кажется титаном. Один из таких уникальных людей – Владимир Глазунов, чья программа «Рожденные в СССР» на телеканале «Ностальгия» прожила уже более 4000 прямых эфиров. 23 октября Владимир намерен добраться до Рязани – воскресным вечером состоится его творческий вечер в кафе-клубе «Старый парк», причем речь пойдет не столько о телевидении, сколько о стихах. Потому что Глазунов, если кто не в курсе, еще и один из главных популяризаторов современной российской поэзии. А сегодня он – гость рязанской «Новой».

Города, в которых ждут

– Владимир, почему наш город вдруг оказался так обделен, что только сейчас решили до него добраться? И чем порадуете рязанцев, которые вечером ближайшего воскресенья соберутся на ваше выступление в «Старом парке»?

– Не все зависит от артиста, тем более, в данном случае я выступаю не как телеведущий, а как исполнитель поэзии, который объехал со своими поэтическими моноспектаклями всю нашу страну вдоль и поперек. С тех пор, как я начал читать стихи – как правило, современных авторов – сформировался уже не один моноспектакль и не один гастрольный тур. Мы побывали на Камчатке, Сахалине, Дальнем Востоке, в Якутии, Красноярске, Новосибирске, Омске, Томске, объехали все Поволжье, Краснодарский край, Калининград. И вот дошла очередь до Рязани. Всегда хочется приезжать в город, где тебя ждут. Приглашение в Рязань последовало не так давно – от клуба «Старый парк», и я надеюсь, что в ближайшее воскресенье там состоится мой поэтический моноспектакль. В данном случае он будет, скорее, напоминать творческую встречу, поскольку я буду не только читать стихи, которые, надеюсь, полюбятся и рязанцам тоже, но и рассказывать о программе «Рожденные в СССР», где работаю уже 18 лет ведущим прямых эфиров, о своих уникальных гостях, и, конечно, мы пообщаемся с залом, устроим интерактив. Встреча, мне кажется, обещает быть живой и теплой. 

– На рязанской афише этого нет, но я знаю, что название программы, с которой вы гастролируете по стране, – «Ностальгия по настоящему». Это отсыл и к поэзии, и к рок-музыке. С одной стороны, довольно известные стихи Андрея Вознесенского 1970-х, с другой – в усеченном виде они стали затем известны как текст песни Стаса Намина в исполнении группы «Цветы». В связи с этим скажите, а в вашем репертуаре только «чистые» стихи? Нет ли еще текстов песен Башлачева, Кормильцева и других отличных поэтов, связанных с нашим роком?

– Действительно, моноспектакль, с которым я совершил первый тур по стране, назывался «Ностальгия по настоящему». Это, конечно, и отсыл к телеканалу «Ностальгия», где я работаю, и достаточно известные стихи Андрея Вознесенского, написанные еще в 1976 году. Для меня Вознесенский – вообще автор-пророк, как и многие поэты того времени, который зашифровал в своей поэзии очень многое. Он в одном этом стихотворении рассказал нам и о пластике, хотя пластиковые пакеты тогда были только у тех, кто мотался за границу, и о «торжествующей мафии» – есть у него там такой оборот, хотя это СССР 1976 года, и о духовном, о Боге там тоже сказано, хотя и зашифровано хорошо. На мой взгляд, на сегодня эти стихи ничуть не потеряли актуальности. Я часто говорю на выступлениях, что мне не хватает чего-то важного и настоящего, по этому я действительно испытываю ностальгию. Хочется других чувств, других отношений между людьми – менее циничных, более открытых, вот об этом моя ностальгия. По настоящим качествам и вещам, причем вещам не физическим, хотя и на физических вещах когда-то ставился «знак качества». Поэтому так названа программа, где звучат стихи Вознесенского, Евтушенко, Ахмадулиной, Цветаевой, Ахматовой.

В пандемические каникулы я на своем Ютуб-канале читал много стихов – в том числе Кормильцева, Шпаликова, Башлачева, Цоя, Высоцкого, Натальи Медведевой, все это было, но пока отдельная программа с такими стихами не родилась. А хотелось бы сделать именно отдельную программу, наполненную такой поэзией. Пока ее нет. Вообще, в моих программах звучали стихи авторов, которые были названы – вспоминали и Кормильцева очень подробно, и Наталью Медведеву с ее уникальным слогом. 

Как стихи выходят на сцену

– Вообще, каким образом происходит «узнавание» поэтического текста – деление на «мой», «не мой»? Что именно происходит в сознании, когда текст вдруг начинает казаться близким, созвучным, хочется именно его читать публично? 

– Поэтические моноспектакли, конечно, растут из моих прямых эфиров, поскольку гостей было много за 18 лет. На каком-то этапе я каждому гостю читал шаржи, эпиграммы, посвящения, написанные, кстати, не мной, а телезрителями. И многие гости мне говорили: тебе нужно выходить на сцену, у тебя присутствует своя подача материала, очень по-своему все делаешь, совсем не актерски разговариваешь со зрителями и доносишь поэтический слог. Вот отсюда «ноги растут» у моей «поэтической» истории.

А что касается «узнавания» стихов, то «узнавание» происходит в момент знакомства. Мне очень много присылают стихов с тех пор, как я стал выходить на сцену, читать их с экрана телевизора и у себя на ютуб-канале. Огромное количество пишущих людей живет в нашей стране и такое ощущение, что каждый присылает мне свои стихи – в день приходит пять-шесть писем разных авторов с просьбой почитать именно их стихи или каким-то образом оценить их поэзию. «Моей» она становится, если вдруг какими-то моментами цепляет. «Мое-не мое» происходит в момент, когда читаешь стихи и понимаешь, что чем-то они тебя зацепили, мороз по коже прошелся, мурашки, пошли слезы или ты рассмеялся искренне: главное – чтобы какая-то эмоция появилась настоящая или ты увидел какой-то слог нетривиальный. Таким образом и понимаешь, что это «твое», что это обязательно нужно прочитать, потому что если меня цепануло, то обязательно зацепит и других. Таким образом стихи выходят на сцену, я включаю их в свои поэтические встречи, моноспектакли, но сначала они появляются в моих соцетях. И, как правило, я понимаю, что не ошибся. Народ это тоже цепляет, судя по количеству лайков, комментариев, перепостов. Когда я разместил первое, второе стихотворение – потом эти стихи приходили ко мне снова уже из Австралии, Португалии, Америки, Китая, Германии, Владивостока, отовсюду, потому что люди бесконечно ими делились и через огромное количество перепостов это снова доходило до меня, потому что люди хотели сказать мне добрые слова. Они облетели мир и снова вернулись в мой телефон – значит, обрели свою жизнь уже в моем исполнении, и я вправе включить их в моноспектакль.

Тепло исчезнувшей страны

– Телеканал, где вы работаете, называется «Ностальгия» и значение этого слова, на мой взгляд, претерпело некоторые изменения. Теперь это уже не столько грусть эмигрантов о покинутой Родине, как принято было считать в позднем СССР, а во многих случаях – грусть о том самом погибшем СССР. Акцент на географию сменился акцентом на геополитику. Сами вы как к СССР относитесь?

– Я прекрасно отношусь к СССР, поскольку родину не выбирают, и мое детство было, безусловно, счастливым. Мы не застали каких-то бед, войн и серьезных проблем, выросли в достаточно сытое, комфортное время, хотя я рос на Севере, и мы не могли купить себе там элементарные продукты питания, были талоны, очереди, дефициты – про все это можно не рассказывать людям, рожденным в СССР, все они прекрасно это знают. Но при этом мы дети «страны советов», рожденные в 1970-х. Что мы тогда ощущали? Нам было радостно от того, что детство наше безоблачно, что небо над нашей головой мирно, что есть возможность заниматься любимым делом – для меня это были журналистика, режиссура, актерское мастерство. Я чувствовал себя достаточно комфортно, а то, что не хватало чего-то из продуктов – это я не очень замечал, это же было детство. Юность пришлась уже на «лихие 90-е», когда погружаешься в студенчество и тебя захватывает волна совершенно других историй – романтики, влюбленности, жажды знаний и покорения Москвы. Потом не стало «страны советов», все изменилось, настали другие непростые времена, когда можно было самовыражаться так, как хочешь, невзирая на каких-то цензоров или указующий перст.

У Даля, кажется, написано, что ностальгия – тоска по родине. Когда-то, наверное, формулировка была такой. А сейчас – по крайней мере, на нашем канале – я для себя это определяю, скорее, как теплые моменты, которые мы вспоминаем. Мы не идеализируем – в советском прошлом было много негатива, многое было окрашено в серые тона, и об этом мы тоже говорим достаточно открыто, у нас нет глянцевости по отношению к Советскому Союзу. Но в целом очень много теплых воспоминаний, потому что, как правило, сегодня это никакая не тоска по родине, никакие не эмигранты, о которых мы тоже рассказываем, – это воспоминание о себе самом. У каждого моего гостя глаза наполняются невероятной теплотой, когда мы переносимся на какое-то время в прошлое и вспоминаем юность.

Шанс спасти СССР

– В продолжение темы. Я вижу ностальгию по СССР у многих, заставших то время, это массовое явление. Она и в литературе проявляется. Знаете, наверное, что сейчас пользуются большим успехом книги о «попаданцах». И в последние годы чуть ли не главный сюжет такого рода литературы – то, как взрослый мужик попал в тело себя-подростка из 1960-70-80-х и в меру сил (и понимания автора) пытается изменить историю, чтобы не допустить развала страны. Вот вы бы не отказались от такой возможности – вернуться в подростковое время? И стали бы тогда спасать СССР?

– Ну да, если раньше мы зачитывались книгами писателей-фантастов, которые переносили нас в будущее, то теперь мы часто видим, как герой возвращается в прошлое, чтобы повлиять на это будущее. Что касается меня лично, я бы, конечно, переадресовал вопрос Михаилу Горбачеву. Вот он бы – стал спасать страну при выпавшем шансе? Как завершилась реальная история – мы хорошо знаем и его влияние на это понимаем тоже.

Сам я, наверное, хотел бы сохранить СССР – нельзя не сожалеть о распаде великой державы. Но в то же время она, конечно, требовала огромного преобразования, реформирования. Без этого такая большая территория так и разваливалась бы по швам, что в итоге и случилось в 1991 году. Теперь каждой бывшей республике хочется встать на ноги и зажить самостоятельной жизнью, но не у всех получается. Меня радует, что во многих случаях дружба народов осталась прежней, люди протягивают друг другу руку помощи в экстренных ситуациях. Как в 1940-е, когда огромное количество людей уехало в эвакуацию в Ташкент, и Узбекистан спас переселенцев – так и сегодня происходит. Рука помощи со стороны России для многих граждан бывших советских республик обеспечивает их семьи работой и достатком. Спор о том, насколько реальна была дружба народов в СССР и насколько люди разных республик чувствовали себя братьями и сестрами, не раз велся в моей программе. Сегодня никто и никого дружить не заставляет. Но мы, рожденные в СССР, не забыли, что когда-то были единой страной. И многие до сих пор чувствуют себя комфортно, приезжая в Узбекистан, Молдову, Белоруссию, Армению, Грузию, Азербайджан. Все это наша страна.   

– Среди тысяч ваших гостей в передаче «Рожденные в СССР» очень много актеров, бардов, музыкантов, но почти нет поэтов. И это при том, что сами вы поэзию любите и знаете. С чем это связано? В массовом сознании поэзия уже далеко не так востребована, как во времена «стихотворцев-эстрадников» 1960-х и воспринимается лишь как приложение к музыке, как тексты песен? Или есть еще какие-то причины?

– Гостей было около 4000, судя по количеству эфиров. Кто-то дважды или даже трижды, а кого-то уже, к сожалению, не пригласишь, потому что люди уходят. Я бы не сказал, что поэтов совсем не было, поскольку это часть нашей истории. Вы вспомнили «шестидесятников», которые и Политех когда-то собирали, и стадионы – тогда был невероятный бум интереса к поэзии. Мне довелось повстречаться с Вознесенским, Евтушенко, Казаковой, Дементьевым, Ахмадуллиной. Это легенды, но и современники тоже приходили – Александр Вулых, Владимир Вишневский, Лариса Рубальская, Эдуард Успенский. Я бы не сказал, что мы обделены были в эфирах поэтическим словом, тем более, меня уже называют голосом и пропагандистом современной поэзии – человеком, который рассказывает, что стихи не закончились на Цветаевой или Пушкине.

Есть много замечательных, красивых, ярких пишущих людей, наших современников. Очень многие благодарят за то, что через меня узнали когда-то имена Ирины Самариной, Юлии Вихаревой, Ирины Астаховой, Эль Твита, Макса Терна, еще кого-то, поэтому моя задача – как можно больше рассказать о современных авторах, открыть новые имена.

– Когда начинаешь копаться в истории литературы, неизбежно сталкиваешься с огромным количеством мифов.

– Поскольку я чувствую себя популяризатором современной поэзии, развенчивание литературных мифов – не совсем мой репертуар. Я хочу о другом сказать. Иногда читаешь сейчас какие-то хрестоматийные стихи из той нашей, советской жизни и вдруг понимаешь, насколько актуально, по-новому и по-современному они стали звучать. Я говорю, например, о «Молитве» Булата Окуджавы, которая звучит сейчас по-другому. Или знаменитые стихи Константина Симонова, которые мы учили в школе: «Жди меня, и я вернусь, только очень жди…»

Не знаю, это литературный миф или жизненная правда непростого времени, когда Симонов, благодаря невероятной любви к Валентине Серовой, которая не хранила ему верность и ушла к Рокоссовскому, написал выдающиеся стихи, создал вечное произведение. Сталин тогда сказал: «Зачем такой огромный тираж с этим стихотворением, когда достаточно всего два экземпляра – ему и ей?» Никто не ожидал, что стихи «заиграют» и будут такой мотивацией для наших солдат в Великой Отечественной войне.

Кто-то об этом сегодня думает, когда читает эти строки, которые мы учили в школе? Нет, мы только оцениваем мастерство и гений Симонова.

Не только Есенин

– Интересно, а кто еще, кроме Есенина, у вас ассоциируется с Рязанью?

– Рязань для обывателя рождает ассоциацию не столько Есениным, а с грибами с глазами – сразу хочется увидеть их глаза выпученные. Это как Самара, про которую сразу вспоминается песня «Самара-городок», а местные ее, наверное, уже слышать не могут. А так это древний город – наверное, туристов много к вам приезжает. Рядом скопинская керамика, михайловские кружева – когда-то давно я был в Рязани, мне про это подробно рассказывали, и я все это хорошо помню.

Потом, рязанская земля – это же не только родина Есенина. Многие ваши земляки рассказывали в моих передачах о своей малой родине. Это и актеры Ирина Розанова и Анатолий Логодский, и выдающийся режиссер, многолетний руководитель Театра им. Маяковского Андрей Гончаров, с которым мне посчастливилось быть знакомым. Это тоже выдающиеся рязанцы, о которых я не могу не знать.

В Рязани живет еще один из моих гостей, актер вашего музыкального театра Антон Свиркин – для меня этот талантливый человек тоже олицетворение вашего замечательного города. Он должен стать гостем моего вечера, мы с ним проведем в его рамках мини-эфир передачи «Рожденные в СССР», чтобы показать зрителям, как это бывает.

– «Рожденные в СССР» – передача уже легендарная, хоть раз ее видели очень многие. Помните самый первый выпуск? Было ли предчувствие, что это огромная часть жизни, которая растянется на годы?

– Мне кажется, никогда не ожидаешь, что что-то растянется на годы.  Вначале мы выходили на американскую аудиторию, для эмигрантов, канал назывался «Русский мир» и лишь затем трансформировался в «Ностальгию». Когда мы работали для русских в Америке, среди гостей было много политиков и политтехнологов – этим людям было важно, как живет Россия без них. А потом, когда мы стали «Ностальгией» и вошли почти во все спутниковые «пакеты», став одним из базовых каналов, первые выпуски были с актерами Аллой Будницкой, Романом Карцевым, политиком Владимиром Жириновским, певицей Лолитой. Уже тогда было понятно, что программа будет долго жить, причем если сначала мы были ограничены периодом с 1961 по 1991 год, то потом, спустя примерно 10 лет существования программы, мы поняли, что и 1990-е – уже предмет ностальгии. Там есть, что вспомнить, тогда как раз и формировалось многое в стране, что привело к современным нам событиям. А сейчас уже смотришь на происходящее и понимаешь, что и «нулевые» – тоже ностальгия. Тема ностальгии вечна, мы всегда это понимали. Меня удивляло и удивляет, что у нас вроде бы должна быть возрастная аудитория – 40+. А на самом деле, судя по голосам наших зрителей, звучащим в эфирах, очень много молодежи смотрит, которой реально интересно, что за планета была неведомая – Советский Союз, как мы жили на ней и как выживали. Это отрадно. Значит, и дальше программа, я надеюсь, будет жить.

Фото: Валерий ЩЕРБИН

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

На твердую пятерку

Подписывайтесь на телегу «Новой», чтобы наши новости сами находили вас