"Касимовцу светит срок за анекдот" – материал с таким заголовком мы опубликовали 14 марта. В нем речь о Василии Большакове из Касимова, в дом к которому ворвались силовики. При задержании они избили отца троих детей, а позже заставили извиняться на камеру. Подробнее о визите полиции, уголовном деле (действительно за анекдот) и о самом Василии с его тремя высшими образованиями читайте здесь.

Позже нам удалось связаться с ним. Ниже приводим интервью с Василием Большаковым.

О постах и доносах

– Надо понимать, что за нашими комментариями никто не следит, их же миллионы, а всякие службы работают по доносам. Они [доносчики] берут какие-нибудь комментарии и пишут в органы так называемые малявы. Органы обязаны на это реагировать. Первую «маляву» на меня написали в мае за какой-то комментарий в группе «Типичный Касимов. Новый формат». Я не помню, что это за комментарий, его удалили. «Дискредитация армии», штраф 30 тысяч. А потом я написал этот пост-анекдот в ноябре, еще что-то написал в декабре. И разные люди в разное время писали заявления. Один написал, второй написал, в итоге получилось такое большое преступление. Тогда под анекдотом стояло 22 «лайка», сейчас уже хорошо меня пропиарили – больше. Пост пока не удален, потому что сотрудники, которые со мной работали, не принимают решение, принимает решение судья. Суд предполагается в конце мая или июне, и мне пока ничего не говорили [про удаление].

13 марта у меня изъяли технику, зачем-то забрали смарт-часы, с которых невозможно писать никакие комментарии, на всякий случай, наверное. Меня вызывали на допрос, теперь будет некая экспертиза, прокурор будет рассматривать мои делопроизводства, которых, получается, несколько, но все по одной статье. Лингвисты еще будут изучать, что я имел в виду. Неважно, что я говорю, главное там – что скажут эксперты.

Когда меня вызывали на разговор 14 февраля, предупредили, чтоб я больше не писал анекдотов про армию. Я специально уточнил, можно ли про Владимира Владимировича – разрешили. Потом меня убедили записать видео с извинениями. Силу не применяли, но этой части истории я не хочу касаться. Не потому, что боюсь или пообещал что-то не разглашать – просто не стоит.

Мой адвокат акцентировал, что это не просто пост в соцсети, это анекдот. Поэтому и пошел такой резонанс: вернулись в советские времена, когда за анекдот можно было получить срок. Только тремя годами тогда не ограничивались. Это просто анекдот, а мне приписывают уголовное дело о дискредитации. Я его где-то в телеграме увидел, скопировал и запостил. Какой мой другой любимый анекдот? Ха-ха, нет у меня любимых, поэтому я во «ВКонтакте» так и написал: «Давно не читал смешных анекдотов», а этот понравился.

О деде-правдорубе и смелом американце

– Не хотелось бы сидеть, но у меня нет особого выбора, да и бывает гораздо хуже. В 1937-м таких, как я, расстреливали. Так что в нашем обществе прогресс. У меня сажали деда… там тоже была какая-то политическая фигня, мне, маленькому, особо не рассказывали. Дед был фронтовиком, достаточно экспрессивным. Насколько мне известно, он высказался по поводу задержки зарплат. Пришел в администрацию и матом обругал председателя колхоза, а там в это время была какая-то проверка – то ли районная, то ли областная. Он это высказал при всех. И его лет на семь-восемь посадили. Так что наш режим молодой и неопытный, есть куда стремиться.

Все мы сильны задним умом, но, видя какую-то грандиозную ошибку, несправедливость, которая ведет к моему ухудшению жизни, ухудшению жизни близких, моей страны, как можно молчать? Недавно на канале Максима Каца (внесен Минюстом в реестр физлиц-иноагентов) был материал об американском аналитике [Дэниеле Эллсберге], который обнародовал внутриправительственный доклад о войне во Вьетнаме. Он видел, как по телевизору показывали вранье, а на самом деле все было по-другому, потому что он сам там воевал. Это было громкое дело, его даже хотели посадить на 115 лет. Во время суда журналист спросил его, стоил ли этот поступок тюремного заключения до конца жизни? И он ответил так: «А можно ли было поступить иначе?» Он же знал правду, как там гибли американские ребята, и он не мог не сказать об этом, хотя понимал, что это небезопасно. Просто есть такое понятие как совесть, с которой трудно что-то сделать.

В жизни я вообще спокойный человек и умею держать себя в руках, комментарии – мое слабое место, признаю. Трудно удержаться. Может, потому что я печатаю быстрее, чем говорю?

О языке как главном инструменте

– Почему не боялся писать комментарии? Чего-то не понял, наверное. Я не жил долгое время в России, мы просто приехали сюда в 2019 году, чтобы дети выучили русский, потому что они говорили на английском. Жена – филиппинка, мы долго жили на Филиппинах, в Таиланде, Сингапуре, Малайзии.

У нашей семьи вообще кочевой образ жизни, мы постоянно перемещались туда-сюда по странам Азии. Стараемся отталкиваться от того, что полезно для наших детей. Им сейчас полезно выучить несколько языков как родной. У них есть английский, здесь были в 2019 году – учили русский, хотели бы дать им еще испанский и китайский, например. План был таким: учат они русский, потом мы перемещаемся в испаноговорящую страну. Все остальное вторично, язык – главный инструмент в жизни.

В промежутке между административным делом и уголовным, с июля по январь, я постоянно ездил туда-сюда. Приехал в январе, собирался уехать в конце февраля, но мне немного не повезло, меня задержали. Выехать из страны сейчас у меня возможности нет.

Если все вернется в нормальное русло, я бы хотел все равно жить в каком-то другом месте по вышеперечисленным причинам, но приезжать сюда гораздо чаще и на более продолжительное время. Прилетел – запустил какой-нибудь полезный бизнес и улетел обратно. При этом режиме я не хотел бы возвращаться.

О холодной «общаге» и нюансах программирования

– Учился в рязанском Радиоинституте, потом в Муроме, затем уехал работать в Москву. Когда учился в Рязани в нулевые, подход к учебе и материал нам давали из 80-х. В Рязани мне вообще не понравилось. Я ездил из пятой общаги в лютые морозы на троллейбусе, в общежитском окне была щель сантиметров в десять, я спал в куртке под двумя одеялами и очень мерз. Решил поехать учиться в Муром к брату. Учиться было скучно, потому что очень просто, я решал все курсовые даже старшекурсникам.

Работа программистом – это постоянное обучение. Такая специализация, где классическое образование в вузе бесполезно, надо работать и быть в теме. Я сам сейчас обучаю ребят программированию и вижу, чему они учатся – они учатся не учиться. Так что только работа. Сначала ты изучаешь, как решить задачу, потом решаешь ее. Инновации в нашей сфере появляются каждый месяц.

Об индексе демократии

– 24 февраля прошлого года я встретил здесь, в Касимове, и это была жесть какая-то. Ужас. Неожиданно было. Я думаю, это было неожиданно не только для меня, но и для всех, кто в этом участвовал. Была надежда, что все скоро закончится, скажут, что достигли своих целей. В апреле стало понятно, что это затянется.

Есть такой индекс демократии стран, и тут мы достигли почти самого дна. Есть страны, которые стоят в рейтинге еще ниже – Эритрея, КНДР, Сомали, даже Гондурас уже стал нормальной цивилизованной страной. Мы же любим быть везде первыми, так что можем скоро занять это почетное место. Развивать экономику не хотим – будем развивать репрессии.

И все же, если мыслить историческими категориями, мне кажется, все это скоро закончится – год-два. Если даже меня посадят, то скоро выйду. Первым делом освободят «политических».

Материал сделан совместно с «Говорит НеМосква».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Начинаем все сначала

Еврейский вопрос

Подписывайтесь на телегу «Новой», чтобы наши новости сами находили вас